Джерард Батлер ^{нам 15 лет!}

статья из «Guardian» от 6 мая 2010 г., автор Кэс Кларк, за фото благодарим besty

Рэйф Файнс выбрал современную военную-зональную версию «Кориолана» для своего режиссёрского дебюта. Репортер «Guardian» Кэс Кларк побывала на съёмках в Белграде — пули, банданы, Джерард Батлер и все-все.

Приблизительно дюжина солдат расставлена перед блочным квартирным домом времен коммунистической эры в фабричном городе на окраине сербской столицы. Когда-то здание повидало и лучшие дни — надписи, змеящиеся по стенам, рушащаяся кладка. Да и солдаты не лучше — типичная патлатая команда в грязной униформе.

Вот шагает их генерал и ворчит на пехотинцев. За густой генеральской бородой и зеркальными солнечными очками — актер Джерард Батлер. Поскольку он усмехаясь топает прочь, чтобы приступить к съемкам в близлежащей квартире, один из солдат дастает книжку с судоку. В конце концов, условия не такие уж жесткие — но съемки фильма, подобно войнам, полны долгого выжидания.

Пошла седьмая из восьми недель режиссерского дебюта Рэйфа Файнса. Современная адаптация «Кориолануса» Шекспира выйдет на экраны в следующем году. Файнс также играет порочного римского воина-лидера, представляющего индивидуальную военную машину, лишнего в мирное время и ненавидимого людьми. Джерарду Батлеру в «Кориоланусе» суждено стать Немезидой (древнегреческая богиня возмездия). Он играет Ауфидиуса, генерала вольсков.

Город изображает поселение вольсков во время  нападении, и это — второй визит сюда съёмочной группы. В прошлый раз они пробыли здесь четыре дня, организуя сражения на улицах, поджигая автомобили и диваны, и даже взрывая автобус. Они вернулись вновь, чтобы снять сцены с Батлером, который раньше был не доступен.

Это кажется немного нереальным. Второе подразделение занимает позиции для перестрелки. Крепкий парень-каскадёр кричит на солдата, который попал под обстрел на балконе: «Больше энергии, приятель. Тебе только что разворотили грудную клетку». Старушка, которая живет в квартире по соседству, вышла поглядеть. Местные жители приспособились к шуму и уже не так вздрагивают при орудийном огне.

Файнс и Батлер появляются во время ланча с группой человек в 100, чтобы перекусить в шатре на окраине города рядом с обшарпанной рыночной площадью. Они уселись за главным столом с министром внутренних дел Сербии, который приехал на денёк со своим семейством, чтобы понаблюдать съемку. Батлер с детишками увлечённо позирует для фото.

Рядом с ним прохаживается Файнс, изучая свои отряды. Бритоголовый, одетый в отглаженную серую футболку, синие джинсы и бесшумные кроссовки, он направляется к отдыхающим военным. Сейчас всё спокойно, но в любой момент может начаться заварушка.

Выбор Шекспира для своего режиссёрского дебюта мог бы показаться преднамеренно драматизирующим шагом Файнса. Он подшучивает над собой, вспоминая отклики, которые он получил от некоторых финансистов в Каннах в прошлом году: «Вы произносите «фильм Шекспира» и видите панику в их глазах». «Один из них, должно быть, ненавидел все то прекрасное, что связано с костюмированными фильмами». «Я словно песок на зубах».

Он говорит, что идея снять «Кориолануса» возникла, когда он играл эту роль на сцене в 2000. За прошедшие несколько лет идея превратилась в навязчивую. Уход от наиболее трудных моментов составляет интуитивную трагедию кино. «Не нужно никаких узников», — говорит Файнс. «Тут нет абсолютно никакого лиризма. Мне это нравится «.

Файнсу пришлось довольно много побегать, прежде чем он заимел хоть какую-то финансовую поддержку и заручился участием в проекте сценариста «Гладиатора» Джона Логана,который взялся переработать оригинальный текст Шекспира. Окончательный вариант сценария — это, грубо говоря, результат редакторской работы «страница-за-страницей», отмечает исполнительный продюсер Колин Вэйнс.

Кориолан был описан как самый наименее вызывающий сочувствие трагический герой Шекспира. Высланный из Рима, он становится изменником и воссоединяется с Ауфидиусом на подступах к городу. «Я — одно из его воплощений» — объясняет Файнс. Это — его самая мощная роль в кино начиная с «Читателя», и у него никогда не возникало сомнений в том, что он будет играть так же хорошо, как и режиссировать. Он хотел вновь играть  Кориолана сразу же после завершения театральных показов. Почему? «Наверно потому, что я думал, что полностью ещё не исследовал это, не докопался до сути. «

Пьеса представляется весьма гибкой к политическим интерпретациям, левым и правым, во все времена. В нацистской Германии Кориолан уподобился бы Гитлеру, и после второй мировой войны американцы запретили его. Брехт в годы своей жизни работал над марксистской адаптацией произведения. «Я действительно думаю, что это ошибка — делать из «Кориолануса»  политическое послание», — говорит Файнс.

Однако он добавляет, что это — пьеса, которая актуальна и сегодня. С тех пор, как он аккумулировал производство фильма, он обнаружил отголоски в войнах и протестах во всем мире: Афины, Бирма, Сомали, Ирак. Даже в инциденте Гордона Брауна с микрофоном на прошлой неделе. У Файнса есть сцена в фильме, в которой скользкий политический цензор в исполнении Брайана Кокса глумится над людьми в сенате, положив руку на микрофон.

Он позаимствовал эту оплошность у Джорджа Буша на встрече Большой Восьмерки на высшем уровне в 2006 году, когда Буш болтал с Тони Блэром, не понимая, что его микрофон всё ещё включен. «Затем на днях я читаю газеты, и там Гордон Браун говорит про меня «фанатик».

Если что я и увидела, говорит автор статьи, — это то, что этот фильм может оказаться цельно-металлическим Шекспиром. «Это — самый мачо-фильм, существующий когда-либо», — смеется ещё одни продюсер Габриэла Тана. Файнс описывает свою версию Рима как государства власти, а Вольсков — как старейшее сообщество, изо всех сил пытающееся сохранить автономию. Он упоминает параллели: Израиль/Палестина, Россия/Чечня, но изо всех сил старается подчеркнуть, что это — backstory (предыстория), не явное в фильме.

Вы можете легко отличить солдата-католика от солдата-вольска. Католики одеты в высоко-технологичный камуфляж. Большинство из них — солдаты спецназа, предоставленные взаймы Сербским правительством. И в то время как Файнс настаивает, чтобы они все выглядели как «настоящие конфетки», они выглядят гранитно твёрдыми, и каждый из них ростом не ниже 1,98 м.

Вольски — больше похожи на сброд, с их бородами в стиле Че Гевары, пирсингом и банданами. У них также имеются экстраординарные татуировки. «Оружие и четки», — говорит парень-гримёр, выводя на листах рисунки, соединяющие в себе ранние христианские символы и символику вооруженных сил. Он показал мне татуировки Батлера, что весьма кстати, так как ближе мне к нему не подобраться — он не общается с журналистами.

Файнс говорит, что облазил всю Восточную Европу, чтобы найти свой «где-нибудь/нигде» город. Перед тем, как выбрать Белград, он побывал в Бухаресте — городе Чаушеску, в Загребе и Сараево. Для съёмок сцен в римском сенате им дали разрешение использовать Сербский парламент в течение трех уикэндов (как пояснил министр внутренних дел).

В рамках своей команды Файнс собрал уважаемых людей. Это была критическая ситуация, говорит он. «Я рисковал своей задницей, проводя всё в сжатые сроки. Когда вы пытаетесь играть и режиссировать, вы можете быть уверены в пристальном внимании и настороженности других людей». Это особенно касается оператора Барри Экройде, которого Файнс встретил в «Повелителе Бури» (где сыграл небольшую роль наемника). Вэйнс, который знает Файнса в течение 20 лет, говорит, что режиссер очень лояльно относится к Экройду. «Оператор бескомпромиссен, люди уважают его. Это определенно помогло объединить всё в единое целое».

Съёмочная группа — веселый беспорядок смешения великобританцев и сербов. Идя на завтрак, у меня произошла стычка с сербским оператором: «Уйдите с дороги, или вас застрелят». Он сделал паузу, чтобы разъясниться. «Вы окажетесь в кадре».  Актерский состав тоже смешан. Здесь играет не только «белый средний класс» , как выразился один продюсер. Так, тут есть Ашраф Бархом (израильский араб), южноафриканский актер Джон Кани и один из ведущих актеров Сербии Драган Миканович.

Представители Великобритании — Брайан Кокс, играющий политического лиса-мошенника, Джеймс Несбитт и Пол Джессон. Но актриса, о которой на съёмках говорит каждый — это Ванесса Редгрэйв. Она играет Волюмнию, мать Кориолана, которая подняла его как воина для Рима — больше нюансов и меньше воинственности, чем общепринято.

И, конечно, там присутствует Батлер. Файнс объясняет свой выбор тем, что ему требовался актер с физическим обаянием. Кто-то, кому аудитория поверила бы как реальному сопернику Кориолана. «Люди должны думать, что он может победить. Ауфидиус собирается выбить дерьмо из Кориолана?».

Я видела личного тренера Батлера (она выглядит более жесткой, чем сербские солдаты), так что я могла купиться на это. Батлер мог согласиться на уменьшенный гонорар за участие в фильме, но он прибыл на съёмке во всем своем голливудском всеоружии (есть неподтверждённые слухи о диетологе).

После завтрака напряжение возрастает. Снимается сцена с Батлером, который утомленный сражением бежит  через побежденный город и натыкается на римские злодеяния. «Если вы не ничего не делаете, отвалите», — нагнетает обстановку линейный продюсер.

Кто-то из съёмочной группы укладывает мертвого ребенка с пулевым ранением головы на землю рядом с попавшим в засаду автомобилем. Внутри мужчина и женщина упали в передних сиденьях, а маленькая девочка лежит поперек сзади. Есть ужасная документальная достоверность в неловко согнутых под неестественным углом частей тела. Файнс всё контролирует. Батлер — вне поля зрения, но вы можете слышать его взвинченный рёв  ругательств, обращённых к самому себе.

Фанс вопит «съёмка!» и бежит позади своего монитора. Батлер пошатывается в кадре, останавливается у автомобиля и начинает длинную, свирепую речь, давая клятву отомстить Кориолану. Позади монитора беспокойный Файнс проверяет ход съёмки, крайне поглощенный этим занятием.

Батлер по ходу действия ошибается, вставляя несколько ругательств на выбор — больше из Пейсли, нежели из Стратфорда. Файнс поторапливает, сокращая перерыв между эпизодами, подстёгивая «мотивацию Джерри».

Час спустя сцена снята. Возникает стихийный шквал аплодисментов в адрес Батлера, и Файнс сияет улыбкой на 100 ватт. На его когда-то чистой серой футболке косметическое пятно крови.

Со присущим ему накалом страстей Файнс вполне мог бы пробоваться на роль серийного убийцы. «Фан-fucking-тастик», — говорит он, уходя прочь. Батлер — если бы не Шекспир — поддержал бы своего оппонента.