Maddy писал(а):Глава 16.
- Алло, - слышу голос подруги.
- Это была твоя идея пригласить Льва? – вместо «здравствуй» говорю я, - Или он сам напросился?
В трубке молчание.
- Ясно, значит твоя, - бешенство вырывается наружу, - не смей вмешиваться в мою жизнь, в мою ЛИЧНУЮ жизнь.
Я уже практически ору.
- Я уже взрослая девочка и разберусь сама, без твоей помощи. Мне не нужна ни нянька, ни сваха.
- Ненормальная, - говорит Алка и нажимает отбой.
До этого я никогда не позволяла себе так с ней разговаривать, но сейчас я чувствую такое освобождение, как будто с меня сняли надгробную плиту. Сердце гоняет по венам кровь, отравленную адреналином: я швыряю телефонную трубку в коридор, пинаю стул – он с грохотом падает.
- Кофе? Конечно!
Беру диванную подушку запускаю в цель, промахиваюсь, беру еще одну, Терри с легкостью ее ловит, под руку попадается внушительный том «Налогового кодекса» с комментариями. Увидев следующий снаряд, подарочек орет «Сдаюсь!», одним прыжком слетает с дивана. Я оказываюсь в жестком захвате его рук и сколько ни трепыхаюсь, освободиться не получается.
- Пусти, - шиплю я и пытаюсь его укусить.
Он уворачивается, перехватывает меня так, что мне никак его не достать.
- Ты просто фурия! Кто бы мог подумать!
Ему смешно. Я оттопыриваю нижнюю губу, глаза быстро наполняются крупными слезами, которые я тут же принимаюсь ронять, жалобно всхлипывая. Шотландец растерян: он отпускает меня, усаживает на диван, начинает оправдываться, он не хотел меня обидеть, «силу не рассчитал, где больно». Когда его раскаяние достигает апогея я впиваюсь зубами в предплечье и ухожу варить кофе.
Спустя некоторое время на кухню выползает мистер Шеридан. Он разглядывает мое спокойное лицо и замечает:
- Ты опасный противник, с тобой лучше не связываться.
Я гордо киваю. Опустившись на табуретку, он показывает руку, на которой остался след моих зубов.
- Это - запрещенный прием.
Я усаживаюсь на него верхом и обнимаю за шею.
- Примите мои извинения, сэр, - и протягиваю ему губы.
Он целует меня, постепенно входя во вкус. Когда я запускаю руки под его майку, он останавливает меня и прислушивается к чему-то.
- Что?
- Жду, что вот-вот раздастся звонок в дверь.
- Не переживай, - говорю, - я теперь буду месяц вымаливать у Аллы прощение.
- Зря ты с ней так, она действительно за тебя волнуется.
- С чего такие выводы?
- Мы вчера поговорили, я пытался объяснить ей, что происходит.
- Ты с ума сошел? – спрашиваю я – Что ты ей наговорил?
В моей голове рисуется картина: киногерой изложил Алке мою историю и сейчас к нам на всех парах мчится неотложная психиатрическая помощь вкупе с милицейским нарядом. Хотя нет. Если бы он это сделал, нас «повязали» бы еще вчера.
Пытаюсь встать, он крепко держит меня.
- А что я мог сказать? Просил присмотреть за тобой, когда я «уеду».
- Присмотреть? – взрываюсь я, - Я что чемодан, чтоб за мной присматривать?
Он отпускает меня.
- С тобой сегодня сложно разговаривать.
- Ты прав, - соглашаюсь я , - наверное, сказывается недостаток кислорода, мозг скоро отомрет. Давай позавтракаем и прогуляемся, полюбуешься на город при свете дня. Устрою тебе обзорную экскурсию – покажу родные красоты, все полторы штуки.
Он смеется и кивком головы выражает согласие. Потом добавляет:
- Ты мне еще обещала пьяный монолог о своей жизни, со слезами и непристойными подробностями.
- Вот про подробности я что-то не припомню, а насчет пьяного монолога… Ой, не провоцируй меня. Захочешь отвязаться – будет поздно.
- Я – парень крепкий, думаю, выдержу.
Мы завтракаем, тщательно экипируемся и отправляемся осматривать достопримечательности родного края.
Нет, в нашем славном провинциальном городе встречаются старинные здания, но они так заставлены стандартными пятиэтажками, что их нужно целенаправленно разыскивать. Есть красивые парки и скверы, но зимой делать там нечего, единственное украшение любимых мест отдыха горожан сейчас – глубокие сугробы. Имеются мосты, беседки, уединенные лавочки – заветные места влюбленных, впрочем, для посиделок сейчас не сезон. Я выстраиваю экскурсию по принципу «а здесь я училась», «а сюда папа водил меня на каток», «а с этого моста наши мальчишки прыгнули на спор». Терри с интересом изучает зимний пейзаж, окрашенный личными воспоминаниями гида-любителя. Мы довольно долго бродим по улицам, мой подопечный крутит головой и сияет мальчишеской улыбкой. Мне с ним тепло.
В конце концов, завернув в магазин, возвращаемся домой и я отправляюсь готовить ужин.
Водку как сыворотку правды я отметаю сразу – у меня в заначке есть бутылка хорошего коньяка. Правда, мои отношения с алкоголем – весьма запутанная история. Фразу «Я свою норму знаю» ко мне отнести нельзя. Я, разумеется, не пью самогон стаканами, просто, в зависимости от обстоятельств, моя доза варьируется от чайной ложки до бесконечности. Мне бы не хотелось впасть сегодня в беспробудный пьяный сон, поэтому буду осторожнее.
Прежде всего нужно создать атмосферу. Я накрываю стол красивой скатертью, расставляю бокалы, тарелки, достаю свечи. Разговор по душам не терпит электричества.
Мы садимся ужинать, моя воплощенная галлюцинация оказывается приятным собеседником и прекрасным слушателем. Он задает наводящие вопросы, отпускает шуточки, комментирует мои рассказы, в нужных местах проникновенно молчит. Сдобренный алкоголем язык, мелет без умолку и я рассказываю ему всю свою небогатую событиями жизнь в мельчайших подробностях.
Про Алку, с которой я познакомилась в пятилетнем возрасте во дворе, про то, как она, в 10 лет, узнав, что родители перевели ее в престижную школу в другом микрорайоне, устроила дикий трехдневный скандал и добилась своего – осталась со мной. Я была ее Прекрасной Дамой, ее Серой шейкой, ее зоной ответственности. Она всегда опекала и защищала меня, вытаскивала из неприятностей, в которые я любила попасть сдуру, лечила мои сердечные раны. А однажды даже подарила мне на день рождения котенка – рыжую мечту моего детства, с которой я согласилась расстаться только тогда, когда у меня начался жесточайший приступ астмы (у меня была аллергия на шерсть). Про ее многочисленных мужиков, которые сбегали от ее щедрости и всепоглощающей любви, потому что были не в состоянии оценить те богатства, которые наивная Алла выкладывала к их ногам.
Про свою первую любовь – тихого, одаренного мальчика из хорошей семьи, с которым мы трогательно общались до его отъезда в МГУ, про нечастые встречи и нежные письма, которые постепенно сошли на нет.
Про закрутившийся через год бурный роман с институтским преподавателем. Он был чуть старше меня сейчас, а мне казался пожилым. Он был моим первым мужчиной, и почему-то этим фактом очень гордился.
Про учебу вузе, первую работу, немногочисленных мужчин, которых я к себе подпускала, про Льва. Про редкие встречи и многозначительные разговоры по телефону. Про то, как мы прятались от знакомых и родственников. Про одинокие праздники и прочие радости официальной любовницы. Я сумела опомниться слишком поздно и мое заявление, что все закончилось, он долго не принимал всерьез. Звонил ночами, скандалил, обещал развестись, но что-то во мне перегорело и он меня больше не интересовал даже в качестве законного супруга.
Уже далеко за полночь, когда мои сказки Шахерезады иссякают. Я устала, не слишком трезва и глаза слипаются. Терри подходит ко мне, скрепляет исповедь поцелуем и несет меня в постель. Я засыпаю «не долетев» до подушки.
Утром я разглядываю свой подарок, пытаясь запомнить его до мельчайшей морщинки. Он спит. Во сне у него спокойное, умиротворенное, совсем не опасное лицо. Потом он вздыхает и потягивается – его величество проснулись. Губы приподнимаются усмешкой, в изменчивых крапчатых глазах зажигается огонек. На меня смотрит уже другой человек – мои фантазии на его счет не меняют сущности мистера Шеридана – хищной и непредсказуемой. Но именно это манит, будоражит, возбуждает.
- Не шевелись! – предупреждаю я.
И отправляюсь в путешествие по этому потрясающему ландшафту. Хочу запомнить его глазами, руками, губами, впитать его запах, ощутить его вкус. Сильные руки, широкие плечи, выступающие ключицы, соски, выглядывающие из темных завитков на груди, арка ребер, рельеф пресса, гладкая, нежная кожа там, где живот переходит в бедра… Я дразню его, заставляю терять контроль… Он оставляет на мне следы. Эти отметины от его губ, зубов, пальцев для меня знаки – все это было со мной, не приснилось, не привиделось в горячечном бреду.
Выбираться из постели нет никакого желания. У меня меланхолично-плаксивое настроение. Я не представляю, чем смогу занять себя, чтобы отвлечься от мысли, которая намертво вбита в мой мозг – сегодня последний день. Условия сделки были заявлены мне сразу. Чертов Дедушка!
О чем можно разговаривать сейчас? Боюсь, начну задавать идиотские вопросы о чувствах. В своих я уверена, но что мне может ответить моя собственная фантазия? Что я хочу услышать? Чувствую себя полной дурой.
Терри , видимо, понимает, что со мной происходит – он молчит и просто обнимает меня. Пока стрелки часов отписываю круг за кругом, я стараюсь успокоиться и смириться. В конце концов, это была потрясающая неделя. Сейчас я чувствую себя отвратительно, но, если бы ее не было, разве мне стало бы легче? Ответ отрицательный. Кажется, кто-то собирался жить сегодняшним днем. До конца этого проклятого сегодня есть еще немного времени. Что же нам делать? Оставаться вдвоем невыносимо, расстаться немыслимо.
Начну с малого – приведу себя в порядок. Так меня учила бабушка. В любой ситуации женщина должна выглядеть достойно. И чем дела хуже, тем вид должен быть лучше. Видимо, сегодня я должна быть просто ослепительна. Пока я занимаюсь наведением красоты, шотландец внимательно следит за мной, расположившись в кресле. Кажется, что с момента пробуждения мы не сказали друг другу и десятка слов. При моей болтливости это рекорд.
На стол в комнате ставлю остатки коньяка и необременительные излишества вроде фруктов и конфет. Включаю телевизор, нахожу канал со старыми фильмами. Молчаливый мужчина перебирается ко мне, я устраиваюсь около него и мы, как супруги со стажем, просто смотрим кино. Я не очень понимаю, что происходит на экране, да это и неважно сейчас.
На улице темнеет, зажигаются фонари, периодически звонит телефон, я не хочу ни с кем разговаривать.
- Когда? – спрашиваю я.
- Что значит когда?
- Ну, когда ты исчезнешь? – я все-таки смогла это выговорить
- Я не знаю. Может, в полночь как Золушка, - он улыбается.
- Ага. А я превращусь в тыкву.
Чувствую его губы на макушке.
- Ты совсем не похожа на тыкву.
- Спасибо, успокоил.
Мне хочется заорать «А как же я? Что делать мне?». Но об этом нужно разговаривать с щедрым Дедушкой. Ох, как я хочу посмотреть в добрые и честные глаза старого садюги и поинтересоваться, в чем же, собственно, мораль сей басни. Так и слышу его мультяшный голос «Пора взрослеть, Евгения». Или, еще лучше, «Нельзя жить мечтами» с интонациями моей классной руководительницы. Все бегом в реальность. И никого не волнует, что один индивид предпочел бы сказку действительности. Пусть она наивна и незамысловата, пусть предсказуема, именно это мне сейчас и нужно. Мечтаю о розовой надписи Happy End во весь экран.
Я начинаю хлюпать носом, пытаюсь удержать слезы, но они льются потоком. Мой рыцарь принимается меня успокаивать. Он бухтит что-то успокоительное, гладит меня, как неразумное дитя, по голове и пытается стереть мокрые дорожки со щек. Боюсь, чтобы вытереть меня насухо, понадобится платок размером с простыню.
Ничто так не воодушевляет мужчину как страдания беззащитной слабой женщины. Нежные поцелуи становятся все более настойчивыми, под напором этих рук в моей блузке что-то потрескивает, да и дорогое белье рассчитано на более осторожное обращение. Но способ отвлечься оказывается весьма действенным. Перестаю рыдать, в очередной раз поражаясь вершинам мастерства, которые демонстрирует этот солдат, не знающий слов любви. Когда я совершенно опустошенная (слезами) и удовлетворенная (им) растягиваюсь на диване, он укрывает меня пледом и садится на пол рядом.
- Тебе лучше сейчас поспать.
Я упрямо мотаю головой. Глупо тратить на сон то немногое время, что нам осталось. Он гладит мои волосы, потом кончиками пальцев проводит по зареванному опухшему лицу. Глаза закрываются сами собой, я пытаюсь бороться, но проигрываю это сражение.
Когда я просыпаюсь – уже утро, его нет рядом и кто-то опять звонит в дверь.
«Господи, как мне надоел этот повторяющийся сюжет», - думаю я, решая, стоит ли открывать.
Пусть идут к черту! Лучше сдохнуть от тоски в одиночестве, чем отвечать на дурацкие вопросы и выслушивать соболезнования. Я отворачиваюсь к стене и пытаюсь устроиться поудобнее. Но у осаждающих мою квартиру весьма серьезные намерения: звонки сменяются грохотом, видимо, кто-то решил испытать, кто сдастся раньше – их обувь или моя дверь. Я далека от мысли, что им таким способом попасть внутрь, но на шум выползают недовольные соседи, к грохоту добавляются завывания о совести и призывы вызвать органы правопорядка. Оценив настойчивость моих посетителей, иду открывать.
За дверью – все те же. Чип и Дейл спешат на помощь. Алкино лицо совершенно багрового цвета, Люда, напротив, настолько бледна, что веснушки на ее носу кажутся темно-коричневыми.
- Доброе утро, дамы, - прочувствованно произношу я, надеясь, что они поймут мою настроенность на диалог и быстро свалят.
- Привет, Гарик, - добавляю я.
Лица присутствующих вытягиваются как солдаты на плацу.
- Вы разве знакомы? – спрашивает Алла.
- Естественно.
- Откуда? – допрос продолжается.
- Ты сама нас знакомила, - говорю.
- Когда?
- В прошлом году, - я начинаю заводиться, - точнее 31 декабря прошлого года, когда вы приехали ко мне встречать Новый Год.
Алкино лицо начинает выражать уже озабоченность.
- С тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно! А что?
- Да нет, ничего, - голос как у ветеринара, который ласковым голосом уговаривает кастрируемого кота, что все ЭТО ему, по большому счету, и не нужно.
Подруга суетливо скидывает шубу и сапоги, прижимает меня бюстом к стене, прикладывает ладонь ко лбу и заглядывает в глаза. Результаты ее не удовлетворяют.
- Евгения, тебе лучше лечь.
- С чего бы?
Меня бесцеремонно разворачивают за плечи и подталкивают в сторону дивана. Обернувшись, я натыкаюсь на целого и невредимого Терри Шеридана, пришпиленного к стене: он внимательно смотрит на меня, приподняв губы в фирменной усмешке. Теперь я и сама очень хочу прилечь, и желательно в каком-нибудь специализированном учреждении. «И меня вылечат», - вспоминается бессмертная строка.
Я уже не упираюсь: меня укладывают, закрывают пледом, суют градусник. Меня интересует один момент, но я не знаю, как спросить это у подруги. Придется рискнуть.
- Ал! Какое сегодня число?
- Первое января, - подруга старается держать себя в руках.
- Первое?
- Ну да, мы вчера пытались до тебя дозвониться, чтобы поздравить с праздником, телефоны не отвечают, сегодня решили, что нужно ехать самим.
Я зажмуриваюсь, делаю пару глубоких вздохов. Пытаюсь осознать происходящее и выстроить хоть какую-то логическую цепочку. Подарок Деда Мороза, сумасшедшая неделя, прожитая мной, сероглазый морпех – все это мне привиделось? Психушка по мне плачет, стеная и заламывая руки. Впрочем, может быть это был сон? Потрясающий, подробный, проработанный до мельчайших деталей сон? Лучше поверить в это. Мою версию подкрепляет высокая температура, которую показывает извлеченный подругой термометр. 39С – что ж, чем не качественная отмазка. У меня был жар, следствием коего явился сюжетный бред на тему любимого киногероя. Остановимся на этом. А Гарик? Не буду додумывать, сошлюсь на слабость. Я уверена, что сумасшедших в моей семье отродясь не водилось, и первопроходцем в этой области мне быть совсем не хочется.
Страдая от стыда и неуверенности, выдаю Алке свою версию происходящего: вчера плохо себя почувствовала, прилегла отдохнуть, видимо уснула, очнулась – гипс. Если приложить немного усилий, я сама в это поверю. Впрочем, никто не собирается ловить меня на вранье: Гарик послан в аптеку, Люда отправлена за клюквой, Алла занимает почетное место сиделки у изголовья больного. Я не сопротивляюсь – бесполезно. Послушно глотаю все предложенное, лежу тихо, киваю в нужных местах.
К вечеру начальник штаба решает, что оставлять меня одну в таком состоянии бесчеловечно. Отправляет свиту по домам, а сама разбивает лагерь в квартире. Мне уже легче, я решаю, что раз уж пропустила встречу Нового года, то его приход все равно отметить надо. Достаю все ту же, по-прежнему полную, бутылку коньяка из заначки. Алка противится, но я быстро ее уговариваю. К исходу ночи и бутылки, я раскалываюсь и рассказываю подруге, какой умопомрачительный сон подарил мне грипп (впрочем, о некоторых трепетных подробностях я умалчиваю). Моя сестра милосердия, размякнув от алкоголя, даже не пытается читать мне лекцию на тему: фанатизм и его отрицательные последствия. Беседа двух пьяных дам скатывается к единственно возможной теме: все мужики вокруг….(вставить нужное слово) и где же взять хорошего.
- Я тебе даже завидую,- размазывая слезы по лицу лепечет Алла, - мне такое никогда не снилось.
- Не завидуй, - не кривлю я душой. – просыпаться не хочется.
- И что теперь делать будешь?
«Дождусь следующего Нового года, заболею гриппом и выпью банку снотворного», - хочу сказать я, вместо этого пытаюсь шутить.
- Бум искать такого же, тока без крыльев.
Алка улыбается и кивает, обещает содействие в поисках. Когда начинает светать, решаем лечь спать, но для начала неплохо было бы принять душ. Водоплавающее? Да, именно!
Подхожу к зеркалу. Зрелище не для слабонервных: глаза приобрели монголоидный разрез, физиономия в пятнах, нос распух, на губах сухая потрескавшаяся кожа. А это что? Я нажимаю на небольшое синюшное пятнышко у основания шеи – больно. Скидываю халат. На шее, плечах и груди нахожу следы разной степени выраженности. Поднимаю глаза к потолку и издаю победный вопль:
- Спасибо тебе, дедушка!
Меня распирает от радости, я не сумасшедшая, правда и вполне нормальной меня назвать нельзя. Я не понимаю, как работает чудо, из чего состоит, чем питается. Но чтобы верить это не нужно. Теперь я верю.
Дед сделал мне лучший в моей жизни подарок – я знаю, как это может и должно быть, когда человек рядом заставляет чувствовать себя живой, настоящей, счастливой. Только с этим чувством стоит жить. Я усвоила урок старого садиста и не собираюсь сидеть у окна в ожидании. Будем искать и наслаждаться поиском.
Maddy писал(а):сумасшедших в моей семье отродясь не водилось, и первопроходцем в этой области мне быть совсем не хочется
Такие же крамольные мысли ко мне порой приходят, когда в очередной раз включая компьютер, первым делом открываю страничку с именем заморского актера. Здравый, как я надеюсь ум твердит мне, что это занятие не носит созидательный и пользительный характер по многим критериям, таким как недосып, вечно расстерянный вид, дебильная ухмылка при упоминании имени Батлера. Голова четко понимает где начинается мир грёз. А вот душа просит, понимаешь, романтики.
Maddy писал(а):Моя сестра милосердия, размякнув от алкоголя, даже не пытается читать мне лекцию на тему: фанатизм и его отрицательные последствия.
Даже боюсь представить, что меня ожидает, половозрелую девицу, узнай вруг родственнки чем я тут, в интернете, занимаюсь.
Maddy писал(а):я знаю, как это может и должно быть, когда человек рядом заставляет чувствовать себя живой, настоящей, счастливой. Только с этим чувством стоит жить. Я усвоила урок старого садиста и не собираюсь сидеть у окна в ожидании. Будем искать и наслаждаться поиском.
Согласна, Maddy.
Человек чувствует себя живым, настоящим, счастливым и свободным, только понимая, что жизнь его имеет смысл. И у каждого он свой.
Спасибо, Maddy за краски и чувства, которые ты вложила в этот короткий роман (надеюсь можно на ТЫ и извини за фамильярность). Прекрасный юмор, великолепные сравнения и сопоставления, аллегории. Все логично и к месту.
Единственно, по моему сугубо личному мнению, было немного трудновато читать из-за своеобразного построения предложений. Но это даже плюс. Это твой знак, твой стиль. Прости за откровенность, если что. Я сама всегда готова выслушать правду, какой бы она не была. Поэтому все мною cказанное, было от души и без притворств.
И, пожалуйста, не бросай это дело!!!!! В будущем, было бы прекрасным подарком для всех посетителей сайта и для меня прочитать твои произведения. Пусть вдохновение тебя не покидает!!!
Последний раз редактировалось Vero 23 дек 2010, 08:45, всего редактировалось 2 раза.
Даже на знаю, с чего начать - со спасибо или с пожалуйста
Все-таки со спасибо лучше. Спасибо за то, что читали, спасибо за отклики.
Пожалуйста. Было бы еще что-нибудь вменяемое - принесла бы, но увы
Vero, можны и на ты, на вы, и на мы - как тебе удобно.
А в чудеса надо верить, они случаются
Дорогая Мэдди!
Уж извени, но хочеться тебя так назвать
Огромное спасибо тебе за эту потрясающую сказку!!!
Я с огромным нетерпением ждала новой главы и читала с большим удовольствием!
Это как Новогодний подарок-сюрприз!
Такой необыкновенный и новый для меня.
Новогоднее настроение появляеться вместе с верой в чудеса
- со спасибо или с пожалуйста 
