Starlog
2 марта 2005автор Ian Spelling
Фильм «Призрак оперы» был описан голливудской библией, журналом "Variety”, как идеальный союз человека театра и человека кино. Это вызывает у Шумахера улыбку.
«Это очень хорошая оценка, - соглашается он. «Эндрю не является человеком из мира кино, а я не претендую на звание знатока музыки. Мы дружим 16 лет.У нас были взлеты и падения в личной жизни и в работе и тот факт, что мы почти сделали фильм в 1990 году и затем все отменили.
Мы шли к «Призраку» с взаимным доверием и также с большим волнением. Из всех людей, с которыми я работал в кино, только Эндрю думал, что не знает, как сделать фильм лучше. Поэтому я снимал фильм, Эндрю сочинял новую музыку, и я верю, что он влюбился в нее снова. К тому же, когда вы смотрите спектакль, там 20 музыкантов, и вы счастливы. А у нас было 110 человек, лучшие музыканты Великобритании. Было 110 человек в студии Abbey Road, и это было потрясающе. Я
также думаю, что Эндрю влюбился в голоса актеров, особенно Эмми, Патрика и Джерри. Он был как ребенок в кондитерской, который получал то, что хотел. Во время съемок, когда Эндрю приезжал, на площадке могло быть 500 человек, но затем, на просмотрах, он мог видеть только то, что видела камера, и это поражало его. Это магия кино.
Шумахер очень тщательно подбирал актеров. И это имело смысл. Он имел такое же право на выбор, как и Уэббер. И, действительно, он открыл Батлера после просмотра, среди всего прочего, «Дракулы 2000». «Но не для Призрака», - говорит Шумахер. «Я видел его в том фильме, и в дальнейшем мы стали друзьями. Я встретился с ним через его агента. Я видел много молодых людей в фильмах, но захотел встретиться с ним. Мы стали друзьями за пару лет до рождества 2002 года, когда я решил снимать «Призрака». Я хотел работать с Джерри и я инстинктивно чувствовал, что он будет великолепным Призраком. Когда Джерри говорил со мной о
роли, он был поражен одиночеством Призрака. Он прекрасно понял роль. Я сказал: но ты должен будешь петь, ты знаешь. Он ответил, что пел когда-то в рок-группе в Шотландии. И вы знаете, что это значит – ничего!
Мое условие для Эндрю было таким: если ты хочешь, чтобы я делал фильм, то Кристина должна быть юной, Призрак и Рауль должны быть молоды. Если они знамениты, прекрасно. Если они неизвестны, прекрасно. Но я должен их выбрать сам. И он сказал: «Ты можешь взять кого хочешь. Но они должны петь сами». И я сказал: «Отлично». Таков был наш уговор. Итак, Патрик [Broadway veteran] был первым, Джерри стал вторым. Я сказал Джерри: ты не получишь эту роль, если не сможешь спеть, это просто. Сможешь? Он ответил: «Я попробую». И я подумал: хорошо, если он готов сделать это, мы дадим ему шанс. Итак, он пришел, спел «Музыку ночи» для Эндрю и меня, и он был великолепен».
Прим. перев. Далее идет подробный рассказ о пробах Эмми. Я его опускаю.
Кристина – это только одна сторона романтического треугольника, на котором держится история Призрака, поэтому было жизненно важно, чтобы она разделила определенные серьезные чувства между Батлером и Уилсоном. «Джерри очень красив; это было нетрудно», - говорит она с улыбкой. «Но это всего лишь внешность. Кристина – милосердная девушка и она видит в Призраке не только уродство. У одной из моих подруг было врожденное уродство. Она перенесла 24 операции, пока стала нормальной, как она хотела. Поэтому физические недостатки не пугают меня. Я вижу суть человека, и Кристина тоже. Это одна из причин, по которой я могла отождествить себя с ней.
Что касается чувств между Джерри, Патриком и мной – они оба так очаровательны и
галантны. Во время съемок мне было 17 лет, Джерри – 34 и Патрику – 30.Я проводила время с Джерри, и я проводила время с Патриком, но по отдельности.
Джерри и я оба любим музыку, как Призрак и Кристина, поэтому он брал меня с собой на концерты в Альберт Холл. Мы ходили смотреть Эннио Морриконе, который был великолепен, и на рок-концерты. Мы были на шоу Fashion Rocks. У Джерри и у меня есть личные печали, которыми мы делились друг с другом, и это сближало нас
– как Призрака и Кристину. Эти двое – родственные души: они оба одинокие и музыкально одаренные люди. Кристина совершенствовалась в музыке, потому что Призрак всегда был ее учителем и отцом; их любовная страсть выросла из их страсти к музыке».
Экранный Призрак более человечный и чувствительный, чем его сценический двойник. Это не критика Кроуфорда и других исполнителей, таково было решение Шумахера. «Это расхождение со сценической версией, хотя я очень люблю ее», - говорит Батлер. «К счастью, я прочитал сценарий до того, как увидел спектакль, поэтому я сразу воспринял интерпретацию Джоэля, которая была более эмоционально полноценной. Когда я осознал это, я сразу представил себя в этой роли, и я почувствовал, каким должен быть Призрак».
В отличие от прежних ролей Батлера, Призрак – страдающий персонаж, изуродованный внутри и снаружи. И бОльшую часть его страданий нужно было выразить голосом. «Большинство моих ролей были трудными, как та, которую я только что играл в Исландии [Beowulf and Grendel], или из-за сложных условий, или из-за плотного графика. Но Призрак был самым трудным из-за эмоционального напряжения. Актеры, играющие на сцене, Бог любит их, работают восемь раз в неделю. Я играл Призрака шесть недель, по 15 часов в день, и я был безумным, кричащим, плачущим. Я действительно был там и я чувствовал себя таким. Это было
как эмоциональные «американские горки», и потом, конечно, пение усиливало эмоциональное давление. Я снимался весь день и затем еще пел и записывался. И становилось еще хуже, потому что мой голос уставал.
Я так много хотел сказать своим пением, потому что я был лишен обычных средств выражения. Для меня голос Призрака похож на тонкое, неуловимое движение, поэтому я брал уроки сценического движения, чтобы лучше понять это. Я знал, что мой голос был моим главным инструментом, и я хотел овладеть им настолько технически совершенно, насколько это возможно. Я хотел слышать историю жизни Призрака в каждой ноте. Я всегда чувствовал, что даже его самые обольстительные моменты – включая «Музыку ночи» - пронизаны страданием.
Ведь Призрак знал, что он не испытает этого. Это осознанная, безнадежная попытка получить невозможное. Моя первая реакция, когда я читал сценарий, была: «Это так печально». А Джоэль ответил: «Но так сексуально». В процессе работы мы сумели соединить оба элемента, что было очень волнующим.
Если вы можете исполнить «Музыку ночи» - которая так душераздирающа, сексуальна, чувственна, страстна и одновременно трагична… Если вы можете почувствовать все это одновременно, то в вас начинают бороться противоречивые чувства. Это как Билли Эллиот, который заставляет вас смеяться и плакать одновременно. Именно это чувствуешь, когда смотришь "Point of No Return”.
В финале, когда я смотрел в глаза Патрика – а он такой исключительный и правдивый актер – я видел перед собой умирающего человека, и это разбивало мне сердце. И я все еще хотел убить его», - говорит Джерард Батлер. «Я был готов убить любого, но так и было нужно для роли. Именно поэтому работа над такими
отталкивающими характерами так очаровывает меня».
Спасибо за перевод Spring.
и порой, дело даже не в том, что кто-то талантливее, а просто как-то так получается.
. не знаю как она, но я бы в свои 17-ть лет точно бы от такого мужчины голову потеряла надолго 
. он же тогда самом соку был. котяра мартовский 
.
